Извините, что пропала. Постараюсь заходить почаще.
воскресенье, 31 мая 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
У моего лэптопа отчего-то сломался провод. Теперь я знаю, что в принципе он работает, надо всего лишь поколдовать десять минут со скотчем, подставками и тяжёлым стаканом, чтобы закрепить его в нужном положении - и тогда питание идёт как надо. Надо заказать новый на ибее, и я так и сделаю, когда разберусь с регистрацией.
Извините, что пропала. Постараюсь заходить почаще.
Извините, что пропала. Постараюсь заходить почаще.
суббота, 23 мая 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Возможно, из прошлой записи ясно, что хотя еженедельные семинары очень важны для остальных членов нашей комнады, мне лично от них пользы никакой. Так обсуждаются... хорошие вопросы, мотивации и проблемы, только почему-то они находят отклик у всех кроме летописца. Летописцу по барабану. Однажды мы говорили о служении обществу и причинах, побуждающих людей это делать, и о том, как неверная мотивация может привести к жутким последствиям. Я не спорю, интересный вопрос. Говорили, что всё-таки хотят, чтобы обращающиеся за помощью немножко в них нуждались, и всё такое. У меня этой проблемы нет, мне даже в кошмарном сне не приснится, чтобы кто-то зависел от моего доброго отношения. Да, я хочу, чтобы мои клиенты заговорили по-английски, нашли работу, место в обществе, ассимилировались и жили долго и счастливо. Подальше от меня. И мне не надо, чтобы они приходили ко мне с благодарностью. Даже «спасибо» после урока мне по сути даром не нужно. Не потому, что я такая хорошая, а наоборот: потому, что есть работа, есть я, и есть клиенты. То есть всей огромной проблемы, которую все обсуждали и придумывали способы борьбы, нет. Чем мне делится? И так далее.
Или о лидерах. Говорили, какая это ответственность, какие важные черты, что приносит успех и тд. Но я-то даже и не хочу быть лидером! Разве что в болото заведу кого-то. Я вообще из тех людей, которые стоят в стороне, и за мной идти бесполезно – я чаще всего брожу подальше от других и без особой цели.
Всё-таки кое-что эти семинары мне открыли. Один раз, находясь в помрачении рассудка, я чуть было не поделилась чем-то личным, уж не помню, что это было. И как только я начала, я поняла, что не могу ничего сказать. Не в смысле, смущение или неудобство. Физически не могу; горло перехватило, стало трудно дышать и я как онемела. То есть, я вообще не могу разговаривать о личном, это как блок в голове: нельзя.
А ещё кто-то писал во фленте о тёмной стороне личности, о том, как важно её принять. Очень занятная идея. Я сама недавно обратила внимание на собственную тёмную сторону, и пока никаким смирением с ней похвастаться не могу. Дело в том, что уже довольно давно у меня есть некий образ... не мечта, но близко к тому... себя и своего места в мире. На данный момент речь пойдёт даже не о летописных делах. Так вот, понятнее будет, если я скажу, что эта мечта – Замок. Отчасти я назвала свой дневник так именно по этой причине, и старалась устроить всё так, как мне нравится. Что-то вроде дома, довольно далеко от остального мира, уютного, не слишком многолюдного, чтобы его можно было найти, если очень хочешь, чтобы там висели всякие сказки и интересные штуки. И я хотела быть... ну... хронистом. Тихая такая милая жизнь, тихая милая я с пером и чашкой, и Шушь Фюльх рядом.
Поэтому никаким примирением с тёмной стороной себя у меня даже не намечается. То есть умом я понимаю, что это всё – я, и неприятие какой-то части ведёт к огромным проблемам в будущем, но всё равно.
Конечно, в психологии и самопознании я продвигаюсь как евреи по пустыне, то ли кругами, то ли с черепашьей скоростью, но по-моему, всё это приводит в основном к самым неприглядным вещам! Мало того, что поужасалась Злобной Части себя, так ещё откопала какие-то суицидальные идеи, откуда? Обиднее всего, что я в здравом уме никогда о таком и не думала, и искренне полагала себя самой умной... то есть, слишком рассудительной для таких глупостей. Я, как бы сказать пояснее, хочу долго жить и побывать в каждом возрасте, и написать кучу книг, и у меня ещё толпа идей и героев, и плюс я планирую попробовать несколько новых штук. И при этом какая-то часть меня, видимо, закольцованная в подростковом возрасте, который я сама ухитрилась миновать, не заметив, (никаких несчастных влюблённостей, попыток отравится кактусом, побегов из дома или постеров с актёрами) до сих пор дуется и громко ненавидит себя.
Я бы это всё с чистой совестью запихнула в угол и никогда не вспомнила, если бы не прочитанные когда-то книжки по современной психологии и куплённая когда-то ещё раньше Луиза Хэй, которая утверждает, что это на самом деле опасно и да, приводит ещё к большим проблемам, чем всё остальное.
Не знаю... психология – просто сплошное разочарование!
Или о лидерах. Говорили, какая это ответственность, какие важные черты, что приносит успех и тд. Но я-то даже и не хочу быть лидером! Разве что в болото заведу кого-то. Я вообще из тех людей, которые стоят в стороне, и за мной идти бесполезно – я чаще всего брожу подальше от других и без особой цели.
Всё-таки кое-что эти семинары мне открыли. Один раз, находясь в помрачении рассудка, я чуть было не поделилась чем-то личным, уж не помню, что это было. И как только я начала, я поняла, что не могу ничего сказать. Не в смысле, смущение или неудобство. Физически не могу; горло перехватило, стало трудно дышать и я как онемела. То есть, я вообще не могу разговаривать о личном, это как блок в голове: нельзя.
А ещё кто-то писал во фленте о тёмной стороне личности, о том, как важно её принять. Очень занятная идея. Я сама недавно обратила внимание на собственную тёмную сторону, и пока никаким смирением с ней похвастаться не могу. Дело в том, что уже довольно давно у меня есть некий образ... не мечта, но близко к тому... себя и своего места в мире. На данный момент речь пойдёт даже не о летописных делах. Так вот, понятнее будет, если я скажу, что эта мечта – Замок. Отчасти я назвала свой дневник так именно по этой причине, и старалась устроить всё так, как мне нравится. Что-то вроде дома, довольно далеко от остального мира, уютного, не слишком многолюдного, чтобы его можно было найти, если очень хочешь, чтобы там висели всякие сказки и интересные штуки. И я хотела быть... ну... хронистом. Тихая такая милая жизнь, тихая милая я с пером и чашкой, и Шушь Фюльх рядом.
Поэтому никаким примирением с тёмной стороной себя у меня даже не намечается. То есть умом я понимаю, что это всё – я, и неприятие какой-то части ведёт к огромным проблемам в будущем, но всё равно.
Конечно, в психологии и самопознании я продвигаюсь как евреи по пустыне, то ли кругами, то ли с черепашьей скоростью, но по-моему, всё это приводит в основном к самым неприглядным вещам! Мало того, что поужасалась Злобной Части себя, так ещё откопала какие-то суицидальные идеи, откуда? Обиднее всего, что я в здравом уме никогда о таком и не думала, и искренне полагала себя самой умной... то есть, слишком рассудительной для таких глупостей. Я, как бы сказать пояснее, хочу долго жить и побывать в каждом возрасте, и написать кучу книг, и у меня ещё толпа идей и героев, и плюс я планирую попробовать несколько новых штук. И при этом какая-то часть меня, видимо, закольцованная в подростковом возрасте, который я сама ухитрилась миновать, не заметив, (никаких несчастных влюблённостей, попыток отравится кактусом, побегов из дома или постеров с актёрами) до сих пор дуется и громко ненавидит себя.
Я бы это всё с чистой совестью запихнула в угол и никогда не вспомнила, если бы не прочитанные когда-то книжки по современной психологии и куплённая когда-то ещё раньше Луиза Хэй, которая утверждает, что это на самом деле опасно и да, приводит ещё к большим проблемам, чем всё остальное.
Не знаю... психология – просто сплошное разочарование!
летописец " Hunting words I sit all night."
Сегодня пятничный семинар был опять посвящён познанию себя. К сожалению, я уже выяснила, что моя точка зрения практически никогда не сходится с остальными, так что просто тихо сидела в сторонке. Нас попросили записать важные события нашей жизни на клейкие листочки и нацеплять их в хронологическом порядке на ватман. Надо ли говорить, что у меня получилось что-то вроде:
Чёрная дыра. - Провал памяти. - Начала записывать Сказание. - Здесь происходило что-то два года. - Писала хроники Семимирья плюс легенды и песни. - Какая-то ещё хрень, после которой я оказалась в США. - Приступ амнезии. - Я пишу сказки. - Всякая ерунда. - Неважные для истории полгода. - Я начала Тету. - Здесь происходило что-то ещё. - Тета в процессе.
И так далее. Всё несвязанное с писательством покрывал туман забвения. Первые десять лет жизни представляли собой мутное пятно. "Самоопределение", в котором остальные писали об обществе, месте в мире, семье, отношениях и своей сущности, у меня свелось к двум словам: Я летописец.
Подумываю о написании длинного самокопательного поста -_-
Чёрная дыра. - Провал памяти. - Начала записывать Сказание. - Здесь происходило что-то два года. - Писала хроники Семимирья плюс легенды и песни. - Какая-то ещё хрень, после которой я оказалась в США. - Приступ амнезии. - Я пишу сказки. - Всякая ерунда. - Неважные для истории полгода. - Я начала Тету. - Здесь происходило что-то ещё. - Тета в процессе.
И так далее. Всё несвязанное с писательством покрывал туман забвения. Первые десять лет жизни представляли собой мутное пятно. "Самоопределение", в котором остальные писали об обществе, месте в мире, семье, отношениях и своей сущности, у меня свелось к двум словам: Я летописец.
Подумываю о написании длинного самокопательного поста -_-
пятница, 22 мая 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Стало дикое время, понеслось, взбесившись, по улицам, мутное, тёмное и холодное, как вышедшая из берегов река.
Господин Д. вздохнул. Он не видит смысла в железной подкове над дверью и арбалете, и даже в освящённых ножах на поясе, но, конечно, из вежливости умолчит. Вертит в руках скифский шлем. Как оно было? Он припоминает сквозь усталость: сплошной дождь, алые знамёна прорывают бьющую с неба воду, косой удар – полукруг стали летит сверху, и меч поворачивается в его руке сам, прорубаясь навстречу. Давно всё это было.
Закопчёный чугунный чайник на плитке запел, и тонкая белая струйка пара прошила мерзлый воздух. Он достал чашки, все обкусанные и ветхие, вытряхнул из одной паука. Насыпал на донышко трав: мята, малиновый лист, липовый цвет, ромашка, зверобой. Пахнуло летом и цветущим полем.
Пришла крыса, поела огрызок вяленой сливы. Господин Д. смотрел, как она жадно набивает рот и жуёт, помогая себе лапками, и не стал её прогонять. Крысу спугнул стук в дверь; она подхватила сухарь и метнулась на полку, скользнула в шлем и свернулась там с уворованной едой.
Господин Д. коротко щёлкнул пальцами над свечой, и на фитиле заплясал огонёк. После подошёл и отомкнул замок.
- Доброй ночи, - сказал он, - Располагайтесь.
- У тебя крысы? - поинтересовалась Сюзан, кладя арбалет на стол.
Скрежет крысиных зубов о жёсткий сухарь в шлеме на мгновение затих, и оттуда донеслось невнятное пищание.
- Тише, тише, Антуанетта, - мягко сказал господин Д., - Сюзан всего лишь спросила.
- У меня есть шоколад, - вспомнил Кербри.
Он уселся, расправил килт и вытянул ноги. Оружие его лежало у дверей, потому что так гласили правила вежливости, и хотя никто не сунулся бы на улицу безоружным после темноты, заходя в гости к господину Д. они оставляли у входа ножи и арбалеты. Плаща Кербри не снимал, слишком холодно было.
Шоколад оказался серой вязкой плиткой, почти безвкусной. Контрабанда, подумал господин Д., разливая по кружкам кипяток. В уютном молчании они пили чай, грея пальцы о горячие бока чашки. Окно плотно затягивало серого полотна, приколотое булавками – господина Д., в отличие от большинства, ночь ничуть не пугала, но крысы и мыши приходили в ужас. Вдобавок к этим неудобствам, кое-кто повадился подкрадываться и шипеть, скалясь, в форточку, и стало понятно, что проще закрывать окно, чем сталкивать с карнизов незваных гостей. Сейчас только редкие тени танцевали на занавеси.
- Надо что-то делать, - наконец произнесла Сюзан, когда с шоколадом было покончено.
Господин Д. неслышно вздохнул и поглядел на скифский шлем; из глазницы таращилась Антуанетта, так и не сумевшая победить сухарик. В усах висели крошки.
Господин Д. вздохнул. Он не видит смысла в железной подкове над дверью и арбалете, и даже в освящённых ножах на поясе, но, конечно, из вежливости умолчит. Вертит в руках скифский шлем. Как оно было? Он припоминает сквозь усталость: сплошной дождь, алые знамёна прорывают бьющую с неба воду, косой удар – полукруг стали летит сверху, и меч поворачивается в его руке сам, прорубаясь навстречу. Давно всё это было.
Закопчёный чугунный чайник на плитке запел, и тонкая белая струйка пара прошила мерзлый воздух. Он достал чашки, все обкусанные и ветхие, вытряхнул из одной паука. Насыпал на донышко трав: мята, малиновый лист, липовый цвет, ромашка, зверобой. Пахнуло летом и цветущим полем.
Пришла крыса, поела огрызок вяленой сливы. Господин Д. смотрел, как она жадно набивает рот и жуёт, помогая себе лапками, и не стал её прогонять. Крысу спугнул стук в дверь; она подхватила сухарь и метнулась на полку, скользнула в шлем и свернулась там с уворованной едой.
Господин Д. коротко щёлкнул пальцами над свечой, и на фитиле заплясал огонёк. После подошёл и отомкнул замок.
- Доброй ночи, - сказал он, - Располагайтесь.
- У тебя крысы? - поинтересовалась Сюзан, кладя арбалет на стол.
Скрежет крысиных зубов о жёсткий сухарь в шлеме на мгновение затих, и оттуда донеслось невнятное пищание.
- Тише, тише, Антуанетта, - мягко сказал господин Д., - Сюзан всего лишь спросила.
- У меня есть шоколад, - вспомнил Кербри.
Он уселся, расправил килт и вытянул ноги. Оружие его лежало у дверей, потому что так гласили правила вежливости, и хотя никто не сунулся бы на улицу безоружным после темноты, заходя в гости к господину Д. они оставляли у входа ножи и арбалеты. Плаща Кербри не снимал, слишком холодно было.
Шоколад оказался серой вязкой плиткой, почти безвкусной. Контрабанда, подумал господин Д., разливая по кружкам кипяток. В уютном молчании они пили чай, грея пальцы о горячие бока чашки. Окно плотно затягивало серого полотна, приколотое булавками – господина Д., в отличие от большинства, ночь ничуть не пугала, но крысы и мыши приходили в ужас. Вдобавок к этим неудобствам, кое-кто повадился подкрадываться и шипеть, скалясь, в форточку, и стало понятно, что проще закрывать окно, чем сталкивать с карнизов незваных гостей. Сейчас только редкие тени танцевали на занавеси.
- Надо что-то делать, - наконец произнесла Сюзан, когда с шоколадом было покончено.
Господин Д. неслышно вздохнул и поглядел на скифский шлем; из глазницы таращилась Антуанетта, так и не сумевшая победить сухарик. В усах висели крошки.
вторник, 19 мая 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
На линии, на границе, на острие пера – удержатся, не пряча лица, не опуская рук и забывая дышать. Слова навылет, чужие фразы сжигают горло, молчать – не выйдёт, и только шёпот: но мы не в сказке… Воспоминание о крестоносцах, Мадриде, невзятых замках, ночных переходах, и скажешь: стой, куда, но поздно, поздно.
И как проснёшься: застынет криком холодный воздух, от монитора – прозрачный свет. Легенда положит руки тебе на плечи, и ты вдруг вспомнишь морскую сырость на волосах, ладони покажется знакомой рукоять меча… всё было, было, в том зыбком прошлом за нитью сна: встречались, вспомни, в каких-то битвах, любили тоже – без полутона, рубя сплеча. Не научившись за сотни жизней, что можно быть – и напополам, и уступая, и соглашаясь… но прорубаясь через эпохи, где слово – сталь, что острее клинка, где ныне ты ищешь образ его лица?
Однажды вздрогнешь, ловя знакомый взгляд. Вот, снова встреча. Так значит, будет смута; вскипает дикое время круговоротом над головой, и ты готовишь стальное слово – удар наверняка, и целишь в сердце.
И вздох дрожит на острие пера.
И как проснёшься: застынет криком холодный воздух, от монитора – прозрачный свет. Легенда положит руки тебе на плечи, и ты вдруг вспомнишь морскую сырость на волосах, ладони покажется знакомой рукоять меча… всё было, было, в том зыбком прошлом за нитью сна: встречались, вспомни, в каких-то битвах, любили тоже – без полутона, рубя сплеча. Не научившись за сотни жизней, что можно быть – и напополам, и уступая, и соглашаясь… но прорубаясь через эпохи, где слово – сталь, что острее клинка, где ныне ты ищешь образ его лица?
Однажды вздрогнешь, ловя знакомый взгляд. Вот, снова встреча. Так значит, будет смута; вскипает дикое время круговоротом над головой, и ты готовишь стальное слово – удар наверняка, и целишь в сердце.
И вздох дрожит на острие пера.
среда, 13 мая 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Где-то далеко бьют часы.
Шушь Фюльх выглядывает в окно. Темнота непроглядная, плотная и безмолвная, и жидкий ртутный свет исходит не с неба, как кажется на первый взгляд. Острые, изломанные пики тростника источают его, он поднимается со дна луж и поверхность воды искривляет рябь. Тихо. Тишина не сна и не покоя – это царство той тишины, которая, убрав когти и прищурив ледяные глаза, прячется и крадётся перед прыжком. И когда ей наскучит, она набросится сзади, вцепляясь в горло.
За мостом, в городе, улицы словно вымирают. Глухо захлопнуты ставни, двери заперты на засовы, трепещут огоньки свечей на подоконниках – узкие полоски света очерчивают квадраты окон. Над мостовыми будто нависает облако, и Шушь Фюльх чувствует его запах: железо, можжевельник, ладан и страх.
Ведьмин Час. Закрываются ворота. Зажигаются фонари. Тишина ухмыляется из чернильных теней.
Я смотрю, как Шушь Фюльх беззвучно шипит на сгущающийся мрак.
- У тебя совсем неприрученные истории, - говорит он. Уши нервно дёргаются, ловя шелест ветра, и пушистые кисточки стригут воздух.
Я вздыхаю.
- Что же делать? Я не умею укрощать мифы. Записывать… записывать – это другое.
С далёкой, поблёскивающей металлом реки доносится резкий клёкот, тут же прервавшийся протяжным воем.
- Кажется, - Шушь Фюльх принюхивается и знакомым движением оборачивает хвост вокруг лап, - Ты дала им голос. А ведь раньше они никогда не говорили.
Я отрываюсь от свитков, кладу перо в сторону. Пальцы испачканы тушью и чернилами, и я держу руки осторожно, чтобы не запачкать бумаг.
- Это плохо? Ты думаешь, я неправильно поступила?
Шушь Фюльх смотрит на меня, и его глаза бликуют золотом. В небе проносится чья-то дымная тень, и на секунду меня накрывает пронизывающий холод.
- Они научатся, - наконец произносит он, распушив усы, - Но никогда не станут людскими сказками, никогда не будут безопасны. Хотя…
Шушь Фюльх спрыгивает с подоконника и устраивается в кресле.
- В нашей истории, - почти мурлычет он, - Ведь есть герои?
Я готова рассмеятся.
- Я не подумала об этом! Послушай, а это всё меняет.
Снаружи поднимается как прилив древняя ночь, подсвеченная неверным серебристым сиянием. Отзвук призрачного смеха плывёт над водой. Ведьмин Час, думаю я, людям не место на улицах. Шушь Фюльх глядит в окно, прямо в глаза мраку.
Шушь Фюльх выглядывает в окно. Темнота непроглядная, плотная и безмолвная, и жидкий ртутный свет исходит не с неба, как кажется на первый взгляд. Острые, изломанные пики тростника источают его, он поднимается со дна луж и поверхность воды искривляет рябь. Тихо. Тишина не сна и не покоя – это царство той тишины, которая, убрав когти и прищурив ледяные глаза, прячется и крадётся перед прыжком. И когда ей наскучит, она набросится сзади, вцепляясь в горло.
За мостом, в городе, улицы словно вымирают. Глухо захлопнуты ставни, двери заперты на засовы, трепещут огоньки свечей на подоконниках – узкие полоски света очерчивают квадраты окон. Над мостовыми будто нависает облако, и Шушь Фюльх чувствует его запах: железо, можжевельник, ладан и страх.
Ведьмин Час. Закрываются ворота. Зажигаются фонари. Тишина ухмыляется из чернильных теней.
Я смотрю, как Шушь Фюльх беззвучно шипит на сгущающийся мрак.
- У тебя совсем неприрученные истории, - говорит он. Уши нервно дёргаются, ловя шелест ветра, и пушистые кисточки стригут воздух.
Я вздыхаю.
- Что же делать? Я не умею укрощать мифы. Записывать… записывать – это другое.
С далёкой, поблёскивающей металлом реки доносится резкий клёкот, тут же прервавшийся протяжным воем.
- Кажется, - Шушь Фюльх принюхивается и знакомым движением оборачивает хвост вокруг лап, - Ты дала им голос. А ведь раньше они никогда не говорили.
Я отрываюсь от свитков, кладу перо в сторону. Пальцы испачканы тушью и чернилами, и я держу руки осторожно, чтобы не запачкать бумаг.
- Это плохо? Ты думаешь, я неправильно поступила?
Шушь Фюльх смотрит на меня, и его глаза бликуют золотом. В небе проносится чья-то дымная тень, и на секунду меня накрывает пронизывающий холод.
- Они научатся, - наконец произносит он, распушив усы, - Но никогда не станут людскими сказками, никогда не будут безопасны. Хотя…
Шушь Фюльх спрыгивает с подоконника и устраивается в кресле.
- В нашей истории, - почти мурлычет он, - Ведь есть герои?
Я готова рассмеятся.
- Я не подумала об этом! Послушай, а это всё меняет.
Снаружи поднимается как прилив древняя ночь, подсвеченная неверным серебристым сиянием. Отзвук призрачного смеха плывёт над водой. Ведьмин Час, думаю я, людям не место на улицах. Шушь Фюльх глядит в окно, прямо в глаза мраку.
пятница, 08 мая 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
...собственно, все новопришедшие, кого я не успела поприветствовать! Извините. В последнее время в Замке я бываю редко и недолго. Но я очень рада всем гостям. Спасибо, что зашли; надеюсь, вам здесь понравится.


среда, 06 мая 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Кажется, что я очень долго уже ничего интересного не постила. Надеюсь, читатели меня простят: этой весной всё идёт не так, всё криво и неправильно, я не могу сконцентрироватся. Так что извините за то, что постоянно пропадаю и пишу глупости.
Зато нашла уникальный тест в избранном - всего четыре вопроса!
Постоянно чувствую себя усталой и не высыпаюсь, даже когда сплю по десять-одиннадцать часов в день. Всё равно не могу поднять голову с подушки, пока уже совсем не становится поздно. А ведь вообще-то я могу без проблем спать вдвое меньше и при этом просыпаться за пять минут до звонка! Теперь я пропускаю зватрак, только бы ещё отдохнуть, и в принципе ем только бискотти с какао - не хочу готовить (а я умею ведь).
Но это фигня. Хуже всего вечная агрессия, раньше-то только иногда я злилась, когда кто-то по глупости лез в мою личную жизнь. Сейчас меня бесит даже просто чужое мнение обо мне, реплика о погоде, разговор за чаем, да блин, всё за рамками работы. Одна девушка, которая мне даже нравится, остановилась у моего стола и заметила, какая хорошая весна наступила. И я взбесилась просто потому, что она стояла близко ко мне и говорила. Что за ерунда?..
Зато нашла уникальный тест в избранном - всего четыре вопроса!
Набрано баллов: 4
Сильный и ненавязчивый характер. Практически не поддается убеждению. Основная черта — внутренняя агрессивность, прикрытая внешней мягкостью и эмоциональностью. Быстрое взаимодействие, но медленное взаимопонимание.
Постоянно чувствую себя усталой и не высыпаюсь, даже когда сплю по десять-одиннадцать часов в день. Всё равно не могу поднять голову с подушки, пока уже совсем не становится поздно. А ведь вообще-то я могу без проблем спать вдвое меньше и при этом просыпаться за пять минут до звонка! Теперь я пропускаю зватрак, только бы ещё отдохнуть, и в принципе ем только бискотти с какао - не хочу готовить (а я умею ведь).
Но это фигня. Хуже всего вечная агрессия, раньше-то только иногда я злилась, когда кто-то по глупости лез в мою личную жизнь. Сейчас меня бесит даже просто чужое мнение обо мне, реплика о погоде, разговор за чаем, да блин, всё за рамками работы. Одна девушка, которая мне даже нравится, остановилась у моего стола и заметила, какая хорошая весна наступила. И я взбесилась просто потому, что она стояла близко ко мне и говорила. Что за ерунда?..
пятница, 01 мая 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
...Но летописцу очень, очень интересно.
Итак, представьте, что можете заключить сделку с демоном, и он предлагает вам талант или ещё что-то, о чём вы мечтали. Демон тут, скажем, условность - то есть никаких ассоциаций с СПН, преисподней и так далее. Суть в том, что вы отдаёте душу (или сердце, на выбор) за что-то ещё. Вы согласитесь?
Итак, представьте, что можете заключить сделку с демоном, и он предлагает вам талант или ещё что-то, о чём вы мечтали. Демон тут, скажем, условность - то есть никаких ассоциаций с СПН, преисподней и так далее. Суть в том, что вы отдаёте душу (или сердце, на выбор) за что-то ещё. Вы согласитесь?
среда, 29 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Вы отмечаетесь в комментариях, а я задаю вам 4 жутко интересующих меня вопроса. Вы берете эти 4 вопроса и копируете к себе вместе со вступительным текстом, обещая, в свою очередь, всем страждущим задать уже свои вопросы.
От Karolina Cienkowska:
читать дальше
От ~EDO~:
читать дальше
От Stirtch:
читать дальше
От Альвейн:
читать дальше
От Tsuru:
читать дальше
От +Till+:
читать дальше
От Karolina Cienkowska:
читать дальше
От ~EDO~:
читать дальше
От Stirtch:
читать дальше
От Альвейн:
читать дальше
От Tsuru:
читать дальше
От +Till+:
читать дальше
летописец " Hunting words I sit all night."
Господи, знал бы кто, как меня задолбали окружащие меня люди! Ну нахрена постоянно дёргать меня своими идиотскими разговорами? Нахрена вечно мешать мне тихо сидеть и заниматься моими делами? Почему обязательно надо подойти к моему компьютеру и стоять за спиной, а потом подолгу спрашивать, что я делаю? Зачем надо сорок минут трепаться о болезнях и моих планах на будущее - во-первых, я ещё сама не уверена, во-вторых, расцениваю это как вторжение в мою личную жизнь. Почему все думают, что если мы пересекаемся по работе, сидим рядом или снимаем комнаты в одном доме, то у нас есть общие темы? У меня одно желание: чтобы эти абсолютно незнакомые чужие люди не заходили на моё пространство. Мне неинтересно с ними разговаривать. Мне даже почти никто не нравится. Почему хозяин дома, где я живу, думает, будто нам есть о чём болтать и меня волнует его мнение обо мне? Мне плевать. Почему вся эта толпа полагает, что раз на этом этапе жизни мы проводим вместе произвольное количество времени, я должна общаться с ними?
Ффух. Нет, я могу переварить их по отдельности, но не в один день. А я жаловалась на депрессивные приступы. Да это уже часть меня. А дебильные попытки разных идиотов меня пообщать вызывают такую ярость, что я до сих пор немного не в себе. Да чтоб их всех.
Ффух. Нет, я могу переварить их по отдельности, но не в один день. А я жаловалась на депрессивные приступы. Да это уже часть меня. А дебильные попытки разных идиотов меня пообщать вызывают такую ярость, что я до сих пор немного не в себе. Да чтоб их всех.
летописец " Hunting words I sit all night."
Ох, я-то надеялась, что то дикое количество обезболивающего подействовало, но голова всё ещё разламывается. Писать не получается, ни Тету, ни Джентльменов, ни ту чудную историю, которую я придумала. Но я вспомнила, что до сих пор не рассказала, в каком городе, я собственно живу! Какое упущение. Ведь если большинство из вас и слышало о Сиэтле – даже и в рамках стереотипного «много дождя, кофе и пасмурных дней» – то кто за пределами штата знает о Такоме?
Итак, давайте приступим! Такома. Небольшой, шумный, грязный приморский городок. Когда я только переехала сюда из Сиэтла, можете мне поверить, никакого особого очарования я тут не заметила, несмотря на патриотические порывы остальной команды (справедливости ради скажу, что они здесь выросли и им простительно). В общем, Такома произвела на меня впечатление криминального, в меру замусоренного и разросшегося у порта городка, и я не сильно ошиблась: на самом деле, преступности в три-четыре раза больше, чем в Сиэтле. Банды повсюду. Одна из волонтёров на еженедельном семинаре между делом заметила, что какая-то банда разрисовала стену дома, в котором она снимает квартиру, непонятными граффити. «Но,» с невероятным спокойствием объяснила она, «Это не моё дело, а хозяина. Я ему сказала, и он уверяет, что ничего особенного – такое часто случается». Вот так-то!
читать дальше
Итак, давайте приступим! Такома. Небольшой, шумный, грязный приморский городок. Когда я только переехала сюда из Сиэтла, можете мне поверить, никакого особого очарования я тут не заметила, несмотря на патриотические порывы остальной команды (справедливости ради скажу, что они здесь выросли и им простительно). В общем, Такома произвела на меня впечатление криминального, в меру замусоренного и разросшегося у порта городка, и я не сильно ошиблась: на самом деле, преступности в три-четыре раза больше, чем в Сиэтле. Банды повсюду. Одна из волонтёров на еженедельном семинаре между делом заметила, что какая-то банда разрисовала стену дома, в котором она снимает квартиру, непонятными граффити. «Но,» с невероятным спокойствием объяснила она, «Это не моё дело, а хозяина. Я ему сказала, и он уверяет, что ничего особенного – такое часто случается». Вот так-то!
читать дальше
среда, 22 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Демоны и Джентльмены.
Нередко наиболее необычные и потрясающие воображение события происходят с людьми ничем не примечательными. И история вырастает из поступков и слов тех, кто совершенно не желал её вершить. Однако довольно рассуждений! Обратим наше внимание в центр событий, на героев нашей истории.
Итак, вот она, просторная и уютная комната, погружённая в полумрак. Жёлтый свет из-под запылившихся абажуров придаёт мебели мягкость, и все цвета приобретают тёплый янтарно-коричневый оттенок. В камине едва тлеют дрова. В креслах, подвинутых к огню, и на софе восседают джентльмены, и самый взыскательный, требовательный и внимательный взгляд не найдёт ничего странного в них, расположившихся со всем удобством, вытянув ноги к очагу. В твидовых полосатых брюках, длинных и несколько бесформенных пиджаках, они ведут неторопливую беседу, поедая булочки и запивая их чаем с молоком.
Пока у нас ещё есть несколько минут, давайте присмотримся повнимательнее. Тот джентльмен в сверкающих ботинках и с великолепными усами – мистер Теренс К. Эджвик. Кто же не знает мистера Эджвика? А кто знает, разве может не испытывать симпатии и уважения к нему? Спросите любого здесь, в Кернвилле, знакомы ли они с ним. О, да, конечно!.. горячо откликнется каждый, Ведь именно мистер Эджвик... и они приведут пример доброты, щедрости или мудрости этого славного господина.
Впрочем, все, собравшиеся в комнате, так или иначе значительные фигуры, достойные люди. Высокий, величественного вида господин с совершенно серебряными волосами и с тростью – господин Каннингем. Какой потрясающий у него жилет, из зелёного шёлка, расшитого лиловым! Вон тот, скрытый тенью, с жёстким волевым лицом и сжатыми губами, чисто выбритый, конечно, доктор Клэйтон. А там, в кресле в цветочек, попыхивает трубкой профессор Шеллуик. Он снял свою вечную древнюю шляпу, явив миру вклокоченные седые волосы. Мистер Эшворт держит на коленях целую тарелку, полную кексов с инжиром; на губах играет доброжелательная улыбка.
Снаружи бьют часы. Разговор прерывается, и все смотрят в окно, в холодное алое небо, стремительно темнеющее у горизонта.
- Что ж, - замечает доктор Клэйтон, - Приступим, друзья.
читать дальше
Нередко наиболее необычные и потрясающие воображение события происходят с людьми ничем не примечательными. И история вырастает из поступков и слов тех, кто совершенно не желал её вершить. Однако довольно рассуждений! Обратим наше внимание в центр событий, на героев нашей истории.
Итак, вот она, просторная и уютная комната, погружённая в полумрак. Жёлтый свет из-под запылившихся абажуров придаёт мебели мягкость, и все цвета приобретают тёплый янтарно-коричневый оттенок. В камине едва тлеют дрова. В креслах, подвинутых к огню, и на софе восседают джентльмены, и самый взыскательный, требовательный и внимательный взгляд не найдёт ничего странного в них, расположившихся со всем удобством, вытянув ноги к очагу. В твидовых полосатых брюках, длинных и несколько бесформенных пиджаках, они ведут неторопливую беседу, поедая булочки и запивая их чаем с молоком.
Пока у нас ещё есть несколько минут, давайте присмотримся повнимательнее. Тот джентльмен в сверкающих ботинках и с великолепными усами – мистер Теренс К. Эджвик. Кто же не знает мистера Эджвика? А кто знает, разве может не испытывать симпатии и уважения к нему? Спросите любого здесь, в Кернвилле, знакомы ли они с ним. О, да, конечно!.. горячо откликнется каждый, Ведь именно мистер Эджвик... и они приведут пример доброты, щедрости или мудрости этого славного господина.
Впрочем, все, собравшиеся в комнате, так или иначе значительные фигуры, достойные люди. Высокий, величественного вида господин с совершенно серебряными волосами и с тростью – господин Каннингем. Какой потрясающий у него жилет, из зелёного шёлка, расшитого лиловым! Вон тот, скрытый тенью, с жёстким волевым лицом и сжатыми губами, чисто выбритый, конечно, доктор Клэйтон. А там, в кресле в цветочек, попыхивает трубкой профессор Шеллуик. Он снял свою вечную древнюю шляпу, явив миру вклокоченные седые волосы. Мистер Эшворт держит на коленях целую тарелку, полную кексов с инжиром; на губах играет доброжелательная улыбка.
Снаружи бьют часы. Разговор прерывается, и все смотрят в окно, в холодное алое небо, стремительно темнеющее у горизонта.
- Что ж, - замечает доктор Клэйтон, - Приступим, друзья.
читать дальше
понедельник, 20 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Целый фильм Lawrence of Arabia, который можно посмотреть прямо онлайн, не скачивая! Вот тут:
openguys.org/films/2008/05/04/lawrence-of-arabi...
openguys.org/films/2008/05/04/lawrence-of-arabi...
пятница, 17 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Ох, как у меня раскалывается голова, всё плывёт -_- и так целую неделю не переставая! Разрываюсь между тем, чтобы опять опустошить запасы обезболивающего и походом к врачу - но я терпеть не могу больницы, даже такие милые и чистенькие, как здесь, и за пять лет побывала там один раз, и то не собственному решению. Так что даже не знаю, пока раздумываю.
А ещё ухитрилась фактически проспать работу. Утром, во сне, достала сотовый, выключила будильник и легла обратно. Как так можно? Я ведь никогда не пропускаю звонок, постоянно сама встаю минут на пять раньше. В общем, проснулась и увидела на часах 9:01, а в девять, ясен пень, как раз и открывается наше славное агенство. Через пять минут, естественно, я уже была на месте с расчёской в зубах, потому что ничего не успела сделать с волосами и надеялась прийти в себя за чашечкой чая. Как бы не так! Надо же, что именно в это злосчастное утро Дженни, наша учительница, решила взять отгул, и мне пришлось бежать в класс. А как раз первый класс меня ставит в тупик: они ещё совсем не говорят по-английски, и если остальные классы я успешно гружу грамматикой - она никогда лишней не будет, я-то помню, что в четверти вечно не хватает времени на повторение глаголов и конструкций, и студенты моментально всё забывают, - то их даже этим не займёшь, слишком продвинуто. Но всё равно было весело, английский преподавать интересно, и им вроде бы понравилось - никто не скучал.
Ладно, схожу за таблетками.
А ещё ухитрилась фактически проспать работу. Утром, во сне, достала сотовый, выключила будильник и легла обратно. Как так можно? Я ведь никогда не пропускаю звонок, постоянно сама встаю минут на пять раньше. В общем, проснулась и увидела на часах 9:01, а в девять, ясен пень, как раз и открывается наше славное агенство. Через пять минут, естественно, я уже была на месте с расчёской в зубах, потому что ничего не успела сделать с волосами и надеялась прийти в себя за чашечкой чая. Как бы не так! Надо же, что именно в это злосчастное утро Дженни, наша учительница, решила взять отгул, и мне пришлось бежать в класс. А как раз первый класс меня ставит в тупик: они ещё совсем не говорят по-английски, и если остальные классы я успешно гружу грамматикой - она никогда лишней не будет, я-то помню, что в четверти вечно не хватает времени на повторение глаголов и конструкций, и студенты моментально всё забывают, - то их даже этим не займёшь, слишком продвинуто. Но всё равно было весело, английский преподавать интересно, и им вроде бы понравилось - никто не скучал.
Ладно, схожу за таблетками.
среда, 15 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Как вы, возможно, все поняли из моих дыбров, на работе я не только работаю, но и ещё и читаю книжки, причём большую часть сохраняю на диске. Так что здесь я выложу список того, что у меня есть, и если вам что-то из этого нужно, я могу переслать. В основном, всё можно без проблем найти в онлайн-библиотеках, но несколько книг я скачивала через неофициальные переводы и фансайты. Итак:
список
список
вторник, 14 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
В основном к тем, кто меня читает уже какое-то время.
Какой текст вы не могли бы представить, чтобы я написала - любовный роман, триллер, яой, ужасы?
А какой вы бы хотели у меня увидеть, а я всё не пишу -)?
Какой текст вы не могли бы представить, чтобы я написала - любовный роман, триллер, яой, ужасы?
А какой вы бы хотели у меня увидеть, а я всё не пишу -)?
воскресенье, 12 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
А я вижу его византийский профиль, тёмный и чёткий, в зыби свечи на витраже… Кто кроме меня ведает, чем закончится история? Кому кроме меня известно, к чему всё приведёт?
Лесная темень, беспросветные пропасти сырой почвы, где змеями вырастают деревья, не ведавшие простора, и голый чёрный плющ душит побеги. Лиловые холмы, вереск стелется и рябью волн колеблется под ветром; дождь стоит стеной как крепость. Солнце дрожит на его волосах, он поднимает руку, и свет дробится в бронзовом кольце. Тяжёлый перстень, грубая огранка гематита – дешёвая штучка, но древность… время драгоценно, время – кровь истории.
Пляшет, безумствует, бьётся смеющаяся темнота, захлёбывается песней; он улыбается, заложив палец между страниц, и так знакома короткая его улыбка уголком губ, и рассеяный луч крадётся по узкому лицу, ловит медный блик в собранных под ленту прядях.
У ног его беснуются серые псы, щерятся на темноту и глаза их красное и золотое. Но так надо, разве ты не видишь? – он наклоняет голову, лёгкое удивление в его голосе мешается с тревогой. Снег кружится, колючая крошка, изломы силуэтов за его спиной, ледяное дыхание, высверк чьих-то огненных вгзлядов, камень в пыль под чьими-то когтями…
Нет, говорит он в самом конце. Нет, вы неправы. Я властвую над всеми ними, над их темнотой древней и живой, над мглистым сырым светом, над их холодными сияющими жизнями.
И я смотрю в его глаза, мягкий непреклонный взгляд, и в нём вересковая даль, и солнечный горизонт, и пропасти растущих трав, прорывающих землю. О да, мой король с бронзовым перстнем на тонкой руке, ты правишь.
Лесная темень, беспросветные пропасти сырой почвы, где змеями вырастают деревья, не ведавшие простора, и голый чёрный плющ душит побеги. Лиловые холмы, вереск стелется и рябью волн колеблется под ветром; дождь стоит стеной как крепость. Солнце дрожит на его волосах, он поднимает руку, и свет дробится в бронзовом кольце. Тяжёлый перстень, грубая огранка гематита – дешёвая штучка, но древность… время драгоценно, время – кровь истории.
Пляшет, безумствует, бьётся смеющаяся темнота, захлёбывается песней; он улыбается, заложив палец между страниц, и так знакома короткая его улыбка уголком губ, и рассеяный луч крадётся по узкому лицу, ловит медный блик в собранных под ленту прядях.
У ног его беснуются серые псы, щерятся на темноту и глаза их красное и золотое. Но так надо, разве ты не видишь? – он наклоняет голову, лёгкое удивление в его голосе мешается с тревогой. Снег кружится, колючая крошка, изломы силуэтов за его спиной, ледяное дыхание, высверк чьих-то огненных вгзлядов, камень в пыль под чьими-то когтями…
Нет, говорит он в самом конце. Нет, вы неправы. Я властвую над всеми ними, над их темнотой древней и живой, над мглистым сырым светом, над их холодными сияющими жизнями.
И я смотрю в его глаза, мягкий непреклонный взгляд, и в нём вересковая даль, и солнечный горизонт, и пропасти растущих трав, прорывающих землю. О да, мой король с бронзовым перстнем на тонкой руке, ты правишь.
вторник, 07 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Лили Фоксглов досталась как-то волшебная книга. Вместе со скатертью и мотком кружев («они только пожелтели вот здесь, слева, милая, но ты отрежь, а остальное пришивай куда хочешь!») книгу подарили ей на Новый год.
Кожа, бронза, старинные золотые буквы с завитушками и растрёпанные края впечатлили её, и пятна соуса и сидра на некоторых страницах не расстраивали: так даже лучше, видно, что книгой пользовались. Лили будто видела череду ведьм и колдуний, которые, нахмурившись, листали огромный том у себя на кухне в поисках нужных чар.
читать дальше
Кожа, бронза, старинные золотые буквы с завитушками и растрёпанные края впечатлили её, и пятна соуса и сидра на некоторых страницах не расстраивали: так даже лучше, видно, что книгой пользовались. Лили будто видела череду ведьм и колдуний, которые, нахмурившись, листали огромный том у себя на кухне в поисках нужных чар.
читать дальше
пятница, 03 апреля 2009
летописец " Hunting words I sit all night."
Боже, какой странный эффект получается, если литр кофе запить двумя банками энергетика -_- Куча идей, но ухватить одну сложно. У меня и в нормальном состоянии мозги забиты сказками, а сейчас они просто переливаются наружу.